Весной этого года в Казахстане был презентован Центр субконтрактации и промышленной кооперации, созданный на базе АО «Национальное агентство по развитию местного содержания «NADLoC». О том, как новый институт будет реализовывать политику импортозамещения в интервью «Къ» рассказывает председатель правления АО NADLoC Кайрат Бектургенев. 

— Здравствуйте, Кайрат Амангельдинович! Начнем с краткого бэкграунда. В чем смысл создания подобного института в Казахстане?

— Субконтрактинг, если переводить с английского, субподряд. То есть когда крупное предприятие, зачастую сборочное, выстраивает под собой полностью или частично производственные цепочки. Либо другая схема работы. Например, как у Apple. У них вообще своих заводов нет. Им принадлежат «мозги» — технологии, чертежи и конструкции. А все производственные участки они отдают на аутсорсинг субконтрактерам. Они владельцы бренда и идеи. Это классический пример субконтрактации. 

У нас цель на сегодня — выпускать не только новые виды продукции, но и повышение локализации на уже существующих предприятиях и мощностях. За последнюю пятилетку индустриализации у нас открылось много заводов. Мы стали выпускать больше интересных и новых вещей. Главная цель – меньше импортировать и наращивать производство у нас в Казахстане. Посмотрите на динамику развития автомобилестроения. Очень много отечественного авто на дорогах страны сейчас ездит. 

— Раз уж разговор зашел об автопроме, можете навскидку сказать, какова на сегодня локализация у отечественных автосборочных предприятий?

СТ KZ на автомобили, мы обнаружили, что максимальная локализация на отечественных автозаводах – 30%. Минимальная – 7%. То есть зачастую, эти 7-15%, скорее всего, заработная плата, которая идет в калькуляцию. Мы получаем узлы из-за рубежа и делаем отверточную сборку, говорим, что это казахстанский автомобиль. Да он собран здесь, товар соответствует критериям достаточной переработки. 

— Какие главные критерии оценки отечественного товара? И в чем изюминка института субконтрактации? 

— Когда на таможню приходит двигатель, у него есть код ТН ВЭД, по которому идет растаможка. Как правило, товар состоит из 3-4 ключевых узлов. У них тоже свой ТН ВЭД. Потом когда их в один автомобиль собирают, получается автомобиль, у которого совсем другой код ТН ВЭД. Это, очень грубо обобщая, говорит о том, что товар достаточно переработан. То есть товар получился. Значит он отечественный. Теперь задача, по мере возможности, идти в сторону импортозамещения и убирать импортные комплектующие. Другими словами, повышать локализацию. И цель нашего института – создать B2B-площадку, где можно легко искать субконтракторов и создавать через кооперацию промышленные цепочки. Вторая, но не менее важная цель – через развитие местного содержания добиться максимального импортозамещения. 

— Не противоречит ли импортозамещение обязательствам Казахстана, взятым в рамках членства в Евразийском экономическом союзе (ЕЭС) и Всемирной торговой организации (ВТО)?

— Каждое государство может проводить соответствующую политику. Самое главное здесь, чтобы оно не нарушало международных обязательств, который Казахстан на себя взял. И в рамках ЕЭС и ВТО этот инструмент не вступает в противоречие со взятыми обязательствами. 

Объясню, почему. Субконтрактация и промышленная кооперация предусмотрены в рамках реализации Договора о создании ЕЭС. Так, согласно решению №9 (от 8 сентября 2015 года) Евразийского межправительственного совета государства-члены формируют на национальном уровне Евразийскую сеть промышленной кооперации и субконтрактации. 

По ВТО мы связывались с АО «Центр развития торговой политики», где нас заверили в отсутствии противоречий. 

Когда институт заработает, заявка вначале подается в Казахстане, чтобы выявить местных субконтрактеров. Если заявитель не находит таковых, она дальше идет в страны-члены ЕЭС. Если не находит и на этом уровне, то дальше эта заявка идет в остальной мир – Европу, Китай и так далее. 

— Какой экономический эффект получит страна от его создания? 

— Хочу отметить, что, во-первых, это протокольное решение о создании института. Другими словами, проект пилотный и без денег. Сейчас институт готовит бизнес-кейс. Описываем в теории и 2-3 практических примера, куда входят порядка 10 проектов. На сегодня имеем уже 5 проектов. Шестой на стадии переговоров. 

— Расскажите поподробнее о проектах?

— У нас в Казахстане есть завод «Локомотив Курастыру Зауыты». Это завод построен в рамках ГПФИИР. До его постройки Казахстан никогда не собирал железнодорожные локомотивы. Среди стран постсоветского пространства всего три страны сейчас имеют такое производство. Один на Украине, другой в России и у нас. Самый современный завод находится в Казахстане. Его строили совместно с General Electric. Сам проект очень масштабный. Но даже тогда, когда шло строительство, глава государства ставил задачу – необходимо максимально вовлекать казахстанские материалы. Помимо рабочей силы, а это порядка 1 500 человек построили огромный завод. 

С его появлением обеспечили загрузку по переоснащению локомотивного парка казахстанских железнодорожных перевозчиков. Благодаря этому парк локомотивов «Казахстан ТемирЖолы» обновлен. Сейчас завод в основном работает на экспорт. 

Комплекс стоит – оборудование шикарное. Сварка, заточка, системы сертификации внедрены. Специалисты грамотные работают. Сейчас стоит вопрос, что же еще можно на его мощностях производить. И когда у нас идея была внедрить субконтракцию в жизнь, мы решили попробовать именно с этого предприятия. 

Мы обратились в ЛКЗ и показали им заявку от КазТемирТранса. У них есть вагоны – тележки, разобрали их по деталям. После чего организовали встречу с производителями и спросили – что из этого всего они смогут производить. ЛКЗ, в частности, нашел для себя новое производство – соединительные стержни. Порядка  1 200 таких тележек подлежало ремонту. То есть детали можно менять. Представляете, какие заказы? Понятно, что это не основной профиль их деятельности. Но в производственных циклах это позволяет увеличивать загрузку отечественных предприятий на том оборудовании, что они имеют. 

Сейчас мы подписали рамочное соглашение в апреле месяце текущего года. И мы надеемся, что к концу года будет коммерческое предложение по производству соединительных стержней. И это только на старте. В идеале, спектр по импортозамещению большой. Одна их часть требует затрат на сертификацию и получение ГОСТов. Поэтому сейчас мы сконцентрированы по тем комплектующим, которым не требуются ГОСТы. 

— Где еще в Казахстане можно активно использовать субконтрактацию? 

— Практически везде. Сейчас в рамках ЕЭС предприятия легкой промышленности в части кооперации дошли вплоть до сырья, то есть хлопка. Многие виды изделий легкой промышленности имеют 100%-ую локализацию. Причем, это не одно предприятие гигант, а ряд малых и средних частных бизнесов, которые четко скооперированы. Начиная с тех, кто собирает хлопок, предприятий-переработчиков, вплоть до пуговиц. Сейчас в Казахстане, к вашему сведению, уже пуговицы делают. Компания «КазПласт» недавно наладило соответствующее производство. 

Если взять автомобилестроение. Мы видим, как государство поддерживает отрасль. Вводится утилизационный сбор, льготное кредитование, сбор за первичную регистрацию. Много инструментов поддержки. Даже не косвенных, а прямых. И, несмотря на помощь, средняя локализация у заводов — 10%. По сути, мы кормим владельцев бренда, кто поставляет крупно-узловые детали. 

Но если смотреть шире, нужно активнее внедрять институт субконтрактации на такие отрасли, привязывая к ним меры господдержки. Хотите участвовать и получать льготы, будьте добры вовлекать отечественные производства. Начиная с чехлов и ремней безопасности. Эти товары наши предприятия вполне смогут производить. И так постепенно, наращивая локализацию, к примеру, до 50% к 2020 году. 

— На каком этапе идет становление института? 

— Сейчас мы проводим индустриальную перепись. Собираем всю информацию о предприятиях и систематизируем ее. Делаем фокус на том, не что они сейчас производят, а что они теоретически могут делать. И все эти данные будем загружать в портал, на котором можно увидеть данные поставщиков из различных отраслей экономики. Причем, смотреть в региональном разрезе. 

Далее каждое предприятие группируется по ТН ВЭД и СКП что уже позволяет автоматически классифицировать их к той или иной отрасли. Рынок сбыта – с кем были контракты. Кому он поставляет товар, и кто поставляет ему комплектующие. Планы по освоению новых видов производств и реализованные проекты. Количество занятых рабочих на предприятии. Сейчас мы набираем весь этот массив данных и потом будем его систематизировать, чтобы придать им более товарный вид.

— Как будет происходить промышленная кооперация в сети?

— Как только перепись закончится, мы эти данные выгрузим на портал, который будет аналогом онлайн-платформы в формате B2B. На нем также отдельно заказчики смогут оставлять заявки на производство чего-либо. Допустим, тот же КазТемирТранс делает заявку на поставку тех или иных деталей, и все потенциальные субконтрактеры получают рассылку с уведомлением. Последние в свою очередь, также могут выставлять заказы на поставку сырья или других деталей и выступать заказчиками для других субконтрактеров. В идеале онлайн можно будет создавать кластеры, начиная от сырья до конечного продукта. Пока идет паспортизация, а самого портала еще нет. Сейчас мы тесно сотрудничаем с местными исполнительными органами в части «индустриальной переписи». Сортируем их по отраслям. У нас уровень локализация по товарам, работам и услугам сейчас в среднем по стране 57%. Если взять товары, то это меньше 50%. И нам нужно двигаться вперед. 

Следующий шаг – выявить простаивающие производства. Понять, почему и в чем его проблема. И уже на третьем этапе – создание площадки для производственных заказов. Если в Казахстане не найдем, будем отдавать на субконтракт в страны ЕЭС. Чтобы повышать локализацию в рамках союза. 

Здесь хочу подчеркнуть, что мы никого не заставляем. Подход чисто информативный и наша задача эффективно для бизнеса связать производственные цепочки внутри страны. Если у тебя здесь производство дороже, чем аналогичный товар в России, тебе нужно заниматься модернизацией. Ведь и Россия, и Казахстан в одной примерно системе с похожими издержками и себестоимостью. Значит, отечественному производителю нужно повышать технологии, внедрять систему качества. Есть госпрограмма «Производительность 2020» — вперед. Конкурентоспособность в цене один из главных драйверов эффективного внутреннего производителя. 

— Насколько распространена субконтрактация за рубежом? Опыт каких государств брался за основу при создании подобного института в Казахстане? 

— В международной практике аналогичные центры существуют в 30-ти странах. В том числе в России и Беларуси, которые являются нашими союзниками по ЕЭС. Намечается создание подобных центров в Армении и Киргизии. 

Говоря про результаты, можно привести опыт создания в России при поддержке UNIDO Межрегионального центра промышленной субконтрактации и партнерства. В этой системе уже зарегистрировано более 16 тыс. предприятий России и размещено более 25 тыс. производственных заказов. Объем размещенных на бирже субконтрактах уже превысил 150 млн долларов. В системе субконтрактации используется единая методика и единое информационное пространство. 

Что касается мирового опыта, то порядка 70% контрактов из ТОП-30 развитых стран построены по принципу субконтрактации. Речь не идет о госзакупках, а именно частном секторе. То же производство автомобилей в Германии построено по такому принципу. В советское время строились предприятия гиганты. Сейчас мир более турбулентный и такие предприятия не совсем поворотливы. Субконтрактинг позволяет быть гибче и быстрее реагировать на изменения в экономике и внешней конъюнктуре. 

Другой момент еще в том, что на Западе сперва к этому пришли на практике, поскольку находились в более конкурентной среде. И потом эти принципы и опыт прописали. У них пути выхода на рынок были другие. Конечно, сейчас эти процессы тоже институционализированы. Нам ждать эволюции долго нет смысла, поэтому идем по пути «реформ сверху». 

Для Казахстана главной перспективой является рост конкурентоспособности. В рамках ВТО перед страной стоят обязательства по снижению уровня поддержки, которые затронут, в том числе, и вопросы госзакупок. В этой связи формирование единой базы промпредприятий и реализация механизма субконтрактинга позволяет максимально эффективно использовать внутренние ресурсы и разделение труда в производственной цепочке.